Жене моей Лене посвящаю

Дорогой мой сын, когда ты начнешь читать эту книгу, меня, скорее всего, уже не будет на свете. Это - как бы мое письмо тебе, письмо издалека, из другого мира, из иной жизни, так непохожей на все, что знакомо тебе с детства. Трудно определить жанр этой книги. Что это - исповедь, воспоминания? И то, и другое. Это - рассказ человека о самом себе, о том, как он созревал, как становился тем, кем он стал. Это - опыт самопознания, попытка понять себя, свою духовную эволюцию, свою судьбу. Понять свое время и свое место в нем. Книга эта намеренно субъективна, я пишу в ней о том, как я видел мир и людей - и среди них самых близких мне: моих родителей. Их личности, их судьбы, богатство их духа - это огромная, необъятная тема. Мне ее не исчерпать, и такую цель я не ставлю перед собой, я пишу лишь о том, что значили они в моей жизни, чем они были для меня, какими остались в моей памяти. Это особенно относится к моей матери: я пишу о матери и сыне, о глубокой, интимной связи между ними, которая прошла через всю мою жизнь.

И о своих родителях, и о многих других людях, и о событиях, свидетелем которых я был, - обо всем этом можно сказать гораздо больше, полнее, объективнее. Но я пишу о том, что и как прошло через мою душу. О том, что сохранила моя память и как это отлилось в моем сознании. Память ведь избирательна, и полная объективность все равно недостижима. Мне хотелось донести до тебя живое, непосредственное ощущение моего времени, его воздух, его краски - и дать тебе почувствовать меня самого.

Я пишу свободно, не задумываясь о законах жанра, - это как бы неуправляемый поток воспоминаний, ассоциаций, мыслей; я включаю в него то письма родителей ко мне в лагерь - бесценный человеческий документ - и мои письма к ним, то рассказ о своих научных работах, идеях - о том, что и как сделано мною в науке. Особенно подробно - о моей последней книге, которая так и осталась в рукописи. Ведь в жизни ученого, и в моей жизни, самое главное - его работы, его идеи, ими наполнена и ими оценивается его жизнь, и они остаются после него.

Быть может, оправданием мне могли бы прозвучать слова Николая Бердяева о его автобиографической книге "Самопознание": "Книга эта откровенно и сознательно эгоцентрическая... Дело идет о самопознании, о потребности понять себя, осмыслить свой тип и свою судьбу... Я пережил события моего времени как часть моего микрокосма".

Рассказ мой часто, и намеренно, импрессионистичен, несистематичен, раскован: я хотел передать хаотичность, абсурдность своего времени, самого бытия - и смятение собственного духа. Выразить скрытое за поверхностью явлений. Стройная композиция классической мемуарной литературы этого не передала бы. Это - как волны, которые прихотливо и свободно накатываются на берег, к твоим ногам, из океана прошлого.

Я пишу, чтобы выразить себя, пишу потому, что не могу не писать, и пишу то, что мне хотелось бы высказать.

Мне пришлось пережить эпоху значительную - одну из самых значительных в истории нашей страны и остального мира. Это - и роковые 1930-е годы, и катастрофа мировой войны. Это - Московский университет 1940-х годов и лицо моего поколения, быть может, не менее характерные для своего времени, чем университет и поколение 1840-х годов, изображенные Герценом. Это - сталинский лагерь и последующие безнадежные, сумрачные годы. Это пробуждение 1980-х годов. Все это определило судьбу России и душевный облик людей, населяющих ее, на десятилетия вперед. Это - не только история, не только прошлое нашей страны, это и ее настоящее. И все это прошло через меня и сформировало мой духовный мир, и вот это я и хотел бы донести до тебя.

И еще мне хотелось рассказать тебе о том, как и почему твои родители оказались в стране, где родился ты. Для меня это было завершением жизни, для тебя - ее началом. Книга моя - рассказ о дороге в Австралию. И к самому себе.

Эпиграфом к своим воспоминаниям, которые мой отец начал писать к концу жизни, он взял слова Мопассана:

"Человек борется со смертью в своих воспоминаниях". Здесь, в этой книге, я тоже пытаюсь остановить беспощадное время. Преодолеть смерть и забвение, вырваться из потока времени - не к этому ли стремился я и во всем, что мне приходилось писать. На это направлено любое человеческое творчество, к этому стремится каждая религия - здесь, в этой книге, я пишу и об этом.

Человеку не победить ни времени, ни смерти. Но он способен - в лучшие, наиболее гармоничные мгновения своей жизни - ощутить Высшую силу, - ощутить ее в себе, в своей судьбе. И этого, быть может, достаточно.